За что снимали министров и генералов в начале 90-х?

Ослабление тотального контроля со стороны центральных органов власти и ускоренный переход экономики на рыночные рельсы, когда государственное имущество начало стремительно перекачиваться в частные руки, в 1991–1992 годах стали причиной резкого роста экономических преступлений в Беларуси. И попутно — первых скандальных отставок высших чиновников, так или иначе причастных к перераспределению бывшей социалистической собственности.

О том, за какие проступки снимали в Беларуси министров и генералов в начале 90-х, в очередном материале спецпроекта «На смене эпох».

Новый фронт

Кризис начал охватывать Беларусь позднее, чем большинство других республик бывшего СССР, — с 1991 года. И параллельно с ним, отражая его теневые составляющие, в отчетах МВД и КГБ респуб­лики поползла вверх кривая роста числа экономических преступлений.

По итогам 1991 года МВД зафиксировало 10,6 тысячи подобных случаев, что на 5,4 % превысило показатель еще относительно спокойного и сытного 1990 года. И в этих рамках сразу на 11 % выросло количество хищений в крупных и особо крупных размерах — это отражает масштабы расползавшегося по стране зла. По коррупционным статьям только прокуратора и МВД за 1991 год возбудили 48 уголовных дел. Еще 153 разбирательства, в рамках которых был задержан 171 коррупционер, инициировал параллельно работавший в этом направлении КГБ.

«Противодействие экономической преступности — ныне ведущее направление деятельности органов внут­ренних дел!» — так сформулировал в экстренной авторской колонке в «Советской Белоруссии» новые приоритеты вверенной ему структуры министр внутренних дел генерал-­лейтенант Владимир Егоров, подводя итоги 1991 года и прогнозируя непростое развитие ситуации в ближайшем будущем.

А ведь многих негативных явлений, с которыми мы сегодня сталкиваемся, можно было избежать, сетовал генерал.

«В свое время мы предупреждали, что нельзя создавать кооперативы при государственных предприятиях и учреждениях: немедленно начинаются злоупотребления — перекачка денег и сырья. Разве мы ошиблись? Советовали запретить участие в кооперативах тем, кто работает в госучреждениях, так как предвидели, что основное производство понесет урон. Случилось, как мы и предсказывали: крупные руководители становились номинальными председателями кооперативов. Чем оборачивается такое совместительство, думаю, объяснять не нужно», — эмоционально описывал министр одну из причин роста экономической преступности.

Чрезмерная свобода деятельности, предоставленная кооператорам, тоже вызывала у генерала бурю эмоций.

«Непродуманность и запаздывание с принятием закона о кооперации вовлекли всю страну в самый настоящий разгул спекуляции. Как грибы после дождя стали расти торгово-закупочные кооперативы, которые, ничего не производя, просто перекачивают товары из госторговли. Торговые дельцы вместе с перекупщиками-кооператорами напрямую заинтересованы в любом искусственном дефиците, тем более что цены практически отпущены на свободу. Кому это выгодно, думаю, ясно: торговой мафии и коррумпированным чиновникам», — делал вывод Владимир Егоров.

Причем, судя по его словам, коррупция уже пробралась и укоренилась на самом вверху властной иерархии страны: «Наши сотрудники неоднократно задерживали на КПП (контрольно-­пропускных пунктах. — «БР».) большие партии товаров и сырья без сопроводительных документов. Однако через день такие документы, подписанные солидными руководителями задним числом, предоставлялись, и груз уходил из республики».

Гром из КГБ

Генерал Егоров не решился назвать фамилии «солидных руководителей». Вместо него это сделал глава КГБ Эдуард Ширковский. Осенью 1992 года его отчет о коррупционном спруте появился в ведущих СМИ республики, став основанием для оргвыводов по ряду высокопоставленных чиновников из правительства и местных органов власти.

«Материалы, полученные комитетом за столь непродолжительное время, дают основание говорить о том, что разбазаривание, расхищение национального богатства, спекуляция и взяточничество в республике достигли невиданных размеров. Выделилась прослойка людей, которая имеет доступ к народному достоянию, может распределять его по своему усмотрению и, как им кажется, в состоянии смести со своего пути любого, оказывающего им хоть какое-либо противодействие» — такая апокалипсическая картина виделась из окон здания на проспекте Ленина, 17.
«…Для коррупции, спекуляции, взяточничества, для обогащения отдельных лиц создавалась неуязвимая со стороны правоохранительных органов система», — возмущался генерал.

«За счет народа и государства плодятся миллионеры, их в Беларуси скоро будет больше, чем в других странах. Многое разворовывается и растаскивается, а ответственности почти никто не несет», — подытоживал Эдуард Ширковский.

Львиная доля внимания в докладе главы КГБ была отведена самой болезненной на то время точке для экономики молодого государства — обеспечению топливными ресурсами. На примерах нескольких успешных операций правоохранителей генерал наглядно показал, как при осознанном или косвенном участии высокопоставленных лиц Совмина, Госкомнефтепродукта, Госкома по внешнеэкономическим связям, Минторга, Минресурсов, таможни и облисполкомов Беларусь превратилась в главный на постсоветском пространстве центр серого транзитного трафика нефти, мазута и бензина в страны Прибалтики и дальше на европейский рынок. В отчете прозвучали и конкретные фамилии.

И уровень обвинителя, и масштаб раскрытых злоупотреблений заставили власти реагировать. Результатом стала первая в истории независимой Беларуси массовая чистка чиновничьих рядов. Хотя по сегодняшним меркам прошла она комфортно для фигурантов — практически без уголовных преследований и с максимально смягченными формулировками. Это дало повод Ширковскому, который после публикации заявил об оказываемом на него давлении, скептически отметить: «Это капля в море, и ничего она не решает».

Первая чистка

Что касается виновников, то массовая чистка чиновничьих рядов стоила мест руководителю Госкомнефтепродукта Василию Сурмачу и его заму В. Заренку. Сурмача отправили в отставку с формулировкой «за бесконтрольность в исполнении решений правительства в части вывоза нефтепродуктов за пределы республики, нарушение порядка расходования валютных средств». «Мер дисциплинарного воздействия» к нему решили не применять, но в документе зафиксировали «нецелесообразным дальнейшее использование на руководящих должностях в республиканских органах власти».

В структуре Государственного комитета по внешне­экономическим связям его начальник Владимир Радкевич отделался предупреждением «за необеспечение должного контроля за лицензированием экспорта услуг, отсутствие анализа эффективности его реализации». А вот его первому заму Николаю Макаеду повезло меньше: того освободили от занимаемой должности.

Из высших должностных лиц предупреждение получил председатель Государственного таможенного комитета Геннадий Шкурдь, выговор — министр сельского хозяйства Федор Мирочицкий. Еще несколько десятков чиновников рангами пониже были уволены или наказаны выговорами, предупреждениями и т. п.

«Контрольный выстрел»

Отчет Эдуарда Ширковского заставил власти заглянуть в глубь проблемы. В соответствии с принятым в сентябре 1992 года постановлением Совмина «О серьезных недостатках в работе государственных и хозяйственных органов, должностных лиц по защите экономических интересов Республики Беларусь» были введены госмонополии на торговлю алкоголем и табаком и на экспорт цветных и черных металлов. Кроме того, появился запрет на продажу на биржах централизованно распределяемых ресурсов — фактически он стал последним гвоздем в крышку гроба процветавших ранее коммерческих торговых площадок.

С этого времени повел свою историю и институт контролеров в Беларуси: одним из положений постановления предусматривалось создание Департамента экономического контроля при Совмине РБ.

Новый национальный орган вскоре появился на базе четырех ранее разрозненных структур — департамента экономического контроля при Госэкономплане, главного контрольно-ревизионного управления Минфина, Госинспекции по торговле и защите прав потребителей при Совмине и Северо-Западной инспекции по контролю за использованием черных и цветных металлов.

Первоначальный штат центрального аппарата новой структуры (без обслуживающего персонала и охраны) составлял 95 человек. В регионах на департамент работало еще 314 человек.

На департамент были возложены функции контроля за законодательными актами в сфере экономики, использованием госсредств и централизованно распределяемых материальных ресурсов, исполнением поставок продукции и услуг для госнужд, лицензионной деятельностью при поставках, ресурсосбережением, рациональным использованием цветных и черных металлов. Кроме того, департамент занялся проведением ревизий, в том числе по постановлениям правоохранителей.

«Генеральское дело»

Буквально через месяц после массовых чисток в правительстве и министерствах пришлось проводить их и в Вооруженных силах.

Под раздачу попали многие структуры ВС РБ, но особенно досталось ПВО. Там при командующем 2-й армией ПВО генерал-лейтенанте Вячеславе Осмоловском появился ничем особым не приметный фонд социальной защиты военно­служащих, а при нем с четыре десятка коммерческих фирм, сотрудниками которых стали сослуживцы генерала. И вот в эти фирмы, как установила проверка, начали перекачиваться материально-технические ресурсы ПВО.

Когда вскрылась эта схема, Осмоловский был уволен из ВС за то, что недосмотрел за подчиненными. Формулировка: «…по служебному несоответствию». По такой же статье был вынужден уйти командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-­лейтенант Станислав Румянцев. Предупреждение о неполном служебном соответствии получил бывший командующий Краснознаменным Белорусским военным округом, первый заместитель министра обороны генерал-полковник Анатолий Костенко, строгий выговор — заместитель министра обороны генерал-лейтенант Михаил Кендюхов. Вскоре их обоих уволили и из министерства — под предлогом сокращения должностей.

Всего под наказание попали с десяток генералов. Одним из последствий «генеральского дела» стал официальный запрет на «коммерческую деятельность в объединениях, соединениях, частях, военных учебных заведениях и организациях Вооруженных сил, дислоцирующихся на территории республики». Запрет распространялся и на «использование военнослужащих срочной службы на работах, не связанных с выполнением задач военной службы».

Портрет белорусского коррупционера 90­-х

В 1992 году аналитики Управления МВД по борьбе с экономическими преступлениями провели любопытное исследование по своей базе: они составили портрет белорусского взяткодателя и взяткополучателя. В преамбуле к нему правоохранители честно признались, что удается установить только около 2 % от реального числа участников этого вида преступления.

Как подсчитали в УБЭПе, из каждых 100 установленных фактов взяточничества в 83 фигурировали деньги.

Чаще всего в качестве взяткодателей выступали представители экономических структур госсектора или связанных с ним организаций (28 %), далее шли предприниматели (24 %), лица без определенных занятий (13 %) и работники торговли (7 %).

В свою очередь, больше всего взяткополучателей в начале 90-х фиксировалось в сфере торговли, общепита и бытового обслуживания (28 %). Второе и третье места делили сотрудники планирующих снабженческо-­сбытовых структур и правоохранители с контролирующими и прочими органами власти (по 13 %), а на четвертом оказались строители (7 %).

В структуре власти самыми коррумпированными исследование признало чиновников исполкомов, далее следовали сотрудники внешнеэкономических отделов, снабженческо-сбытовых структур, контрольно-ревизионных и финансовых служб, судьи и прокуроры, народные депутаты, и замыкали список чекисты.

Читайте нас в: