Три маркера правового дефолта в Беларуси

С начала августа за участие в акциях протестов было задержано более 30 тыс. человек. А личные свободы белорусов ущемлены до такой степени, что люди даже на балконе собственной квартиры не могут повесить красное белье рядом с белым. Правозащитники называют это правовым дефолтом. Насколько точно термин описывает происходящее в нашей стране?

Об этом газета «Белорусы и рынок» узнала у члена основного состава Координационного совета и Народного антикризисного управления адвоката Михаила КИРИЛЮКА.

— В правовом значении дефолт — это отказ исполнять свои обязанности. Именно это мы наблюдаем сейчас в Беларуси. Представители государства просто отказались выполнять функции, возложенные на них законом. Мы не видим никаких признаков того, что милиция, следственный комитет, прокуратура, суды и другие государственные органы обеспечивают белорусам право на жизнь и безопасность.

Вот пример моего клиента. Человека арестовали за то, что он на улице вступил в разговор с сотрудниками милиции. После выхода с Окрестина он написал заявление в уполномоченные органы о том, что в изоляторе временного содержания подвергся физическому насилию. Краткое изложение полученного ответа: сотрудникам органов внутренних дел разрешается применять физическую силу, «если иным способом пресечь правонарушение невозможно». Но если вы находились в месте «скопления людей», значит, «применение физической силы было обоснованным» и это не выходит за рамки законов. Оснований для привлечения сотрудников внутренних дел к уголовной ответственности нет.

В этом ответе есть вопиющее нарушение причинно-следст­венной связи. «Поскольку вас задержали в месте скопления людей, значит, вы были участником несанкционированных мероприятий». Остается только добавить: «Поскольку мы представители власти, значит, мы всегда правы». Получается, что закон, цель которого служить разрешению конфликтов в обществе, стал способом удержания власти и оправдания любого насилия в отношении людей с другими политическими взглядами.

Безусловно, случаи милицейского насилия были и раньше. Но вопрос в том, в какой степени государство не выполняет взятые на себя обязательства. Если у нас с вами договор на миллион рублей и я недоплатил один рубль, то я тоже просроченный должник. Другой вариант: я не заплатил вам 999 тыс. из этой суммы. Третий вариант: я вам вообще ничего не заплатил, договор порвал, а вас побил.

Государство сейчас совершенно точно нарушает социальный контракт, и есть маркеры, которые говорят о том, что это серьезные нарушения. Первый такой показатель — общественное возмущение как реакция на размах насилия. Ведь случаи милицейского произвола были и раньше. Но с молчаливого согласия большинства о них не говорили или быстро забывали. Сейчас же о репрессиях публично говорят бизнесмены, спортсмены, юристы, журналисты, практически все социальные и профессиональные группы. Огромная часть населения активно сопротивляется, выходит на протесты, рискуя карьерой, бизнесом, своими внутренними органами и жизнью. Это говорит о том, что люди не согласны с тем, что происходит в их стране. Чаша терпения людей переполнена.

Другой показатель ненормальности в том, что власть даже не пытается наказать людей, которые грубо нарушают закон. Не спорю, чрезмерное полицейское насилие бывает и во Франции, и в Германии. Но в этих странах, если полицейский применил чрезмерную физическую силу, то сначала  будет тщательное расследование, а затем судебное разбирательство. И в этом случае общество воспринимает насилие как неизбежное зло. У нас же за последние четыре месяца не было ни одного такого расследования, несмотря на тысячи заявлений от пострадавших.

Третий маркер — реакция мирового сообщества на события в Беларуси. Никто в мире не считает происходящее в нашей стране нормальной практикой. Специальный представитель ЕС по правам человека и назначенный ОБСЕ докладчик уже высказались за создание международного трибунала для суда над ответственными за применение насилия против участников мирных протестов в Беларуси. В мировой истории было четыре международных трибунала. И вот теперь о Беларуси говорят как о пятом прецеденте. Универсальная юрисдикция как исключительный механизм уголовного права тоже применяется редко. Но вот уже Литва в рамках универсальной юрисдикции начала досудебное расследование о пытках в Минске. Я располагаю информацией, что еще две страны, граждане которых пострадали в Беларуси, ведут расследования и, возможно, также применят инструмент, предусмотренный Женевскими конвенциями.

Думаю, тем, кто прибегает к пыткам и покрывает их, в любом случае не удастся уйти от ответственности. Они связывают свое будущее с сохранением власти только одного высшего должностного лица. Но ведь 30 тысяч задержанных никуда не денутся. Эти люди и их семьи искренне считают, что с ними поступили несправедливо. И даже если сейчас протесты полностью прекратятся (во что я не верю), исполнители преступных приказов останутся. И что они будут делать после смены власти? Уверен, очень быстро после этого начнутся справедливые судебные процессы.